тоску,
Журнала нового по свежему листку
Глазами томными рассеянно блуждая,
Вся в трауре, вдова сидела молодая —
И замечталась вдруг, а маленькая дочь
От милой вдовушки не отходила прочь,
То шелк своих кудрей ей на руку
бросала,
То с нежной лаской ей колени целовала,
То, скорчась, у ее укладывалась ног
И согревала их дыханьем. Вдруг — звонок
В передней, — девочка в испуге
задрожала,
Вскочила, побледнев, и мигом побежала
Узнать скорее: кто? — как бы самой
судьбой
Входящий прислан был. «Что, Леля, что с
тобой?»
Но Леля унеслась и ничего не слышит,
И вскоре смутная вернулась, еле дышит:
«Ах! Почтальон! Письмо!» — «Ну, что ж
такое? Дрянь!
Чего ж пугаться тут? Как глупо! В угол
стань!»
И девочка в углу стоит и наблюдает,
Как маменька письмо внимательно читает;
Сперва она его чуть в руки лишь взяла —
На розовых устах улыбка расцвела,
А там, чем далее в особенность и в
частность
Приятных этих строк она вникает, —
ясность
Заметно, видимо с начала до конца,
Торжественно растет в чертах ее лица, —
А Леля между тем за этим проясненьем
Следила пристально с недетским
разуменьем,
И мысль ей на чело как облако легла
И тонкой складочкой между бровей
прошла,
И в глазках у нее пары туманной мысли
В две крупные слезы скруглились и
нависли.
Бог знает, что тогда вообразилось ей!
Вдруг — голос матери: «Поди сюда
скорей.
Что ж, Леля, слышишь ли? Ну вот! Что
это значит,
Опять нахмурилась! Вот дурочка-то!
Плачет!
Ну, поцелуй меня! О чем твоя печаль?
Чем ты огорчена? Чем?» — «Мне папашу
жаль».
— «Бог взял его к себе. Он даст тебе
другого,
Быть может, папеньку, красавца,
молодого,
Военного; а тот, что умер, был уж стар.
Ты помнишь — приезжал к нам тот усач,
гусар?
А? Помнишь — привозил еще тебе конфеты?
Вот — пишет он ко мне: он хочет, чтоб
одеты
Мы были в новые, цветные платья; дом
Нам купит каменный, и жить мы будем в
нем,
И принимать гостей, и танцевать. Ты
рада?»
Но девочка в слезах прохныкала: «Не
надо»,
— «Ну, не капризничай! Покойного отца
Нельзя уж воротить. Он дожил до конца.
Он долго болен был, — за ним уж как
прилежно
Ухаживала я, о нем заботясь нежно!
Притом мы в бедности томились сколько
лет!
Его любила я, ты это знаешь…» — «Нет!
Ты не любила». — «Вздор! Неправда! Вот
обяжешь
Меня ты, если так при посторонних
скажешь,
Девчонка дерзкая! Ты не должна и сметь
Судить о том, чего не можешь разуметь.
Отец твой жизнию со мною был доволен
Всегда». — «А вот, мама, он был уж
очень болен —
До смерти за два дня, я помню, ночь
была, —
Он стонет, охает, я слышу, ты спала;
На цыпочках к дверям подкралась и
оттуда
Из-за дверей кричу: «Тебе, папаша,
худо?»
А он ответил мне: «Нет, ничего, я слаб,
Не спится, холодно мне, Леля, я озяб.
А ты зачем не спишь? Усни! Господь с
тобою!
Запри плотнее дверь! А то я беспокою
Своими стонами вас всех. Вот — замолчу,
Всё скоро кончится. Утихну. Не хочу
Надоедать другим». — Мне инда страшно
стало,
И сердце у меня так билось, так
стучало!..
Мне было крепко жаль папаши. Вся дрожу
И говорю: «Вот я мамашу разбужу,
Она сейчас тебя согреет, приголубит».
А он сказал: «Оставь. — И так
вздохнувши — ух! —
Прибавил, чуть дыша и уж почти не
вслух,
Да я подслушала: — Она… меня… не
любит».
Вот видишь! Разве то была неправда?
Вряд!
Ведь перед смертью все уж правду
говорят».
1872
❅ Владимир Бенедиктов. Стихотворения.❅
С предложениями пишите.Контакты.
104 Всего посещений