Крылья бабочка сложит,
И с древесной корой совпадет ее цвет.
Кто найти ее сможет?
Бабочки нет.
Ах, ах, ах, горе нам, горе!
Совпадут всеми точками крылья: ни
щелки, ни шва.
Словно в греческом хоре
Строфа и антистрофа.
Как богаты мы были, да все
потеряли!
Захотели б вернуть этот блеск – и уже
не могли б.
Где дворец твой? Слепец, ты идешь,
спотыкаясь
в печали,
Царь Эдип.
Радость крылья сложила
И глядит оборотной, тоскливой своей
стороной.
Чем душа дорожила,
Стало мукой сплошной.
И меняется почерк.
И, склонясь над строкой,
Ты не бабочку ловишь, а жалкий,
засохший листочек,
Показавшийся бабочкой под рукой.
И смеркается время.
Где разводы его, бархатистая ткань и
канва?
Превращается в темень
Жизнь, узор дорогой различаешь в тумане
едва.
Сколько бабочек пестрых всплывало у
глаз
и
прельщало:
И тропический зной, и в лиловых
подтеках Париж!
И душа обмирала –
Да мне голос шепнул: «Не туда ты
глядишь!»
Ах, ах, ах, зорче смотрите,
Озираясь вокруг и опять погружаясь в
себя.
Может быть, и любовь где–то здесь,
только
в
сложенном виде,
Примостилась, крыло на крыле, молчаливо
любя?
Может быть, и добро, если истинно, то
втихомолку.
Совершённое в тайне, оно совершенно
темно.
Не оставит и щелку,
Чтоб подглядывал кто–нибудь, как
совершенно оно.
Может быть, в том, что бабочка знойные
крылья
сложила,
Есть и наша вина: очень близко мы к ней
подошли.
Отойдем – и вспорхнет, и очнется,
принцесса
Брамбила
В разноцветной пыли!
С предложениями пишите.Контакты.
Поэзия XX века
Русская поэзия
Зарубежная Поэзия и Проза.
.
87 Всего посещений