сияньем снега озаряя мир,
мне в камеру бросает конвоир
солдатскую ушанку и шинель.
Давным-давно, одна на коридор,
в часы прогулок служит всем она:
её носили кража и террор,
таскали генералы и шпана.
Она до блеска вытерта, притом
стараниям портного вопреки
её карман заделан мёртвым швом,
железные отрезаны крючки.
Но я её хватаю на лету,
в глазах моих от радости темно.
Ещё хранит казённое сукно
недавнюю людскую теплоту.
Безвестный узник, сын моей земли,
как дух сомненья ты вошёл сюда,
и мысли заключённые прожгли
прокладку шапки этой навсегда.
Пусть сталинский конвой невдалеке
стоит у наших замкнутых дверей.
Рука моя лежит в твоей руке,
и мысль моя беседует с твоей.
С тобой вдвоём мы вынесем тюрьму,
вдвоём мы станем кандалы таскать,
и если царство вверят одному,
другой придёт его поцеловать.
Вдвоём мы не боимся ничего,
вдвоём мы сможем мир завоевать,
и если будут вешать одного,
другой придёт его поцеловать.
Как ум мятущийся, ум беспокойный мой,
как душу непреклонную мою,
сидящему за каменной стеной
шинель и шапку я передаю.
Поэзия XX века
Русская поэзия
146 Всего посещений