Хлебушек сечется, снимать бы пора.
Руки наложить? На шлее удавиться?
Не обмолотить яровых без Петра.
Всех у нас работников – сноха да
внучек.
Молвить по порядку, я врать не люблю,
Вечером пришли господин поручик
Вроде бы под мухой. Так, во хмелю.
Начали – понятное дело: пьяный,
Хмель хотя и ласковый, а шаг до греха,
–
Бегать за хозяйкой Петра, Татьяной,
Которая нам сноха.
Ты из образованных? Дворянского рода?
Так не хулигань, как последний тать.
А то повалил посреди огорода,
Принялся давить, почал хватать.
Петр – это наш, это – мирный житель:
А ни воровать, а ни гнать самогон.
Только, ухватившись за ихний китель,
Петр ненароком сорвал погон.
Малый не такой, чтобы драться с пьяным,
Тронул их слегка, приподнял с земли.
Они же осерчали. Грозя наганом,
Взяли и повели.
Где твоя погибель – поди приметь–ка,
Был я у полковника, и сам не рад.
Говорит: «Расстреляем!» Потому как
Петька
Будто бы есть «большевистский гад».
Ваше благородие! Прилагаю при этом
Сдобных пирогов – напекла свекровь.
Имей, благодетель, сочувствие к летам,
Выпусти Петра, пожалей мою кровь.
А мы с благодарностью – подводу, коня
ли,
Последнюю рубашку, куда ни шло…
А если Петра уже разменяли –
Просим отдать барахло.
1929, Днепропетровск
103 Всего посещений