Вечер осенний сходил на Аркадию.-
Юноши, старцы,
Резвые дети и девы прекрасные, с
раннего утра
Жавшие сок виноградный из гроздий
златых, благовонных,
Все собралися вокруг двух старцев,
друзей знаменитых.
Славны вы были, друзья Палемон и Дамет!
счастливцы!
Знали про вас и в Сицилии дальней,
средь моря цветущей;
Там, на пастушьих боях хорошо
искусившийся в песнях,
Часто противников дерзких сражал
неответным вопросом:
Кто Палемона с Даметом славнее по
дружбе примерной?
Кто их славнее по чудному дару
испытывать вина?
Так и теперь перед ними, под тенью
ветвистых платанов,
В чашах резных и глубоких вино молодое
стояло,
Брали они по порядку каждую чашу — и
молча
К свету смотрели на цвет, обоняли и
думали долго,
Пили, и суд непреложный вместе вину
изрекали:
Это пить молодое, а это на долгие годы
Впрок положить, чтобы внуки, когда
соизволит Кронион
Век их счастливо продлить, под
старость, за трапезой шумной
Пивши, хвалилися им, рассказам
пришельца внимая.
Только ж над винами суд два старца, два
друга скончали,
Вакх, языков разрешитель, сидел уж близ
них и, незримый,
К дружеской тихой беседе настроил
седого Дамета:
«Друг Палемон,- с улыбкою старец
промолвил,- дай руку!
Вспомни, старик, еще я говаривал,
юношей бывши:
Здесь проходчиво всё, одна не
проходчива дружба!
Что же, слово мое не сбылось ли? как
думаешь, милый?
Что, кроме дружбы, в душе сохранил ты?
— но я не жалею,
Вот Геркулес! не жалею о том, что
прошло; твоей дружбой
Сердце довольно вполне, и веду я не к
этому слово.
Нет, но хочу я — кто знает?- мы стары!
хочу я, быть может
Ныне впоследнее, всё рассказать, что от
самого детства
В сердце ношу, о чем много говаривал,
небо за что я
Рано и поздно молил, Палемон, о чем
буду с тобою
Часто беседовать даже за Стиксом и
Летой туманной.
Как мне счастливым не быть, Палемона
другом имея?
Матери наши, как мы, друг друга с
детства любили,
Вместе познали любовь к двум юношам
милым и дружным,
Вместе плоды понесли Гименея; друг
другу, младые,
Новые тайны вверяя, священный обет
положили:
Если боги мольбы их услышат, пошлют
одной дочерь,
Сына другой, то сердца их, невинных,
невинной любовью
Крепко связать и молить Гименея и бога
Эрота,
Да уподобят их жизнь двум источникам,
вместе текущим,
Иль виноградной лозе и сошке прямой и
высокой.
Верной опорою служит одна, украшеньем
другая;
Если ж две дочери или два сына родятся,
весь пламень
Дружбы своей перелить в их младые,
невинные души.
Мы родилися: нами матери часто
менялись,
Каждая сына другой сладкомлечною грудью
питала;
Впили мы дружбу, и первое, что лишь
запомнил я,- ты был;
С первым чувством во мне развилася
любовь к Палемону.
Выросли мы — и в жизни много опытов
тяжких
Боги на нас посылали, мы дружбою всё
усладили.
Скор и пылок я смолоду был, меня всё
поражало,
Всё увлекало; ты кроток, тих и с
терпеньем чудесным,
Свойственным только богам, милосердым к
Япетовым детям.
Часто тебя оскорблял я,- смиренно
сносил ты, мне даже,
Мне не давая заметить, что я поразил
твое сердце.
Помню, как ныне, прощенья просил я и
плакал, ты ж, друг мой,
Вдвое рыдал моего, и, крепко меня
обнимая,
Ты виноватым казался, не я.- Вот каков
ты душою!
Ежели все меня любят, любят меня по
тебе же:
Ты сокрывал мои слабости; малое доброе
дело
Ты выставлял и хвалил; ты был всё для
меня, и с тобою
Долгая жизнь пролетела, как вечер
веселый в рассказах.
Счастлив я был! не боюсь умереть!
предчувствует сердце —
Мы ненадолго расстанемся: скоро мы
будем, обнявшись,
Вместе гулять по садам Елисейским, и, с
новою тенью
Встретясь, мы спросим: «Что на земле?
всё так ли, как прежде?
Други так ли там любят, как в старые
годы любили?»
Что же услышим в ответ: по-старому
родина наша
С новой весною цветет и под осень
плодами пестреет,
Но друзей уже нет, подобных бывалым;
нередко
Слушал я, старцы, за полною чашей
веселые речи:
«Это вино дорогое!- Его молодое хвалили
Славные други, Дамет с Палемоном;
прошли, пролетели
Те времена! хоть ищи, не найдешь здесь
людей, им подобных,
Славных и дружбой, и даром чудесным
испытывать вина».
Антон Дельвиг.
119 Всего посещений