В трамвае я всегда езжу в прицепном вагоне.
Народ там более добродушный подбирается.
В переднем вагоне скучно и хмуро, и на ногу никому не наступи. А в прицепке, не говоря уже о ногах, много привольней и веселей.
Иногда там пассажиры разговаривают между собой на отвлечённые философские темы — о честности, например, или о заработной плате. Иногда же случаются и приключения.
На днях ехал я в четвёртом номере.
Вот два гражданина против меня. Один с пилой. Другой с пивной бутылкой. Бутылка пустая. Держит человек бутылку в руках и пальцами по ней щёлкает. А то к глазу поднесёт и глядит на пассажиров через зелёное стекло.
Рядом со мной — гражданка в тёплом платке. Сидит она вроде сильно уставшая или больная. И даже глаза по временам закрывает. А рядом с гражданкой — пакет. Этакий в газету завёрнут и бечёвкой перевязан.
И лежит этот пакет не совсем рядом с гражданкой, а несколько поодаль. Гражданка иногда косо на него поглядывает.
— Мамаша,— говорю я гражданке.— Гляди, пакет унесут. Убери на колени.
Гражданка сердито посмотрела на меня, сделала таинственный знак рукой и, приложив палец к своим губам, снова закрыла глаза.
Потом опять с сильным неудовольствием посмотрела на меня и сказала:
— Сбил ты меня с плану, чёрт такой…
Я хотел было обидеться, но гражданка язвительно добавила:
— А может, я нарочно пакет этот отложила. Что тогда? Может, я и не сплю, а всё как есть вижу и нарочно глаза прикрываю?..
— То есть как? — удивился я.
— Как, как..? — передразнила гражданка.— Может, я вора на этот пакет хочу поймать…
Пассажиры стали прислушиваться к нашему разговору.
— А чего в пакете-то? — деловито спросил человек с бутылкой.
— Да я же и говорю,— сказала гражданка.— Может, я нарочно туда костей-тряпок напихала… Потому — вор не разбирается, чего в нём. А берёт, что под руку попадёт… Знаю я, не спорьте. Я, может, с неделю так езжу…
— И что же — попадают? — с любопытством спросил кто-то.
— А то как же,— воодушевилась гражданка.— Обязательно попадают… Давеча дамочка вкапалась… Молоденькая такая, хорошенькая из себя. Чёрненькая брунеточка… Гляжу я — вертится эта дамочка. После цоп пакет и идёт… А-а-а, говорю, вкапалась, подлюга…
— С транвая их, воров-то, скидывать надоть! — сказал сердито человек с пилой.
— Это ни к чему — с трамвая,— вмешался кто-то.— В милицию надо доставлять.
— Конечно, в милицию,— сказала гражданка.— Обязательно в милицию… А то ещё другой вкапался… Мужчина, славный такой, добродушный… Тоже вкапался… Взял прежде пакет и держит. Привыкает. Будто свой. А я молчу. И в сторону будто гляжу. А он после встаёт себе и идёт тихонько… А-а, говорю, товарищ, вкапался, гадюка…
— На живца, значит, ловишь-то? — усмехнулся человек с бутылкой.— И многие попадают?
— Да я же и говорю,— сказала гражданка,— попадают.
Она замигала глазами, глянула в окно, засуетилась и пошла к выходу.
И, уходя из вагона, она сердито посмотрела на меня и снова сказала:
— Сбил ты меня с плану, чёрт такой! Начал каркать на весь вагон. Теперь, ясно, никто на пакет не позарится. Вот и схожу раньше времени.
Тут кто-то с удивлением произнёс, когда она ушла:
— И зачем ей это, братцы мои? Или она хочет воровство искоренить?
Другой пассажир, усмехнувшись, ответил:
— Да нет, ей просто охота, чтоб все люди вокруг воровали.
Человек с пилой сердито сказал:
— Вот какие бывают дьявольские старухи, воспитанные прежним режимом!
82 Всего посещений