приближаясь,
словно летящий локомотив экрана,
яснее,
крупнее,
круглее, —
лицо.
Эти глаза в преувеличенном гриме,
опущенный рот,
сломаны брови,
ноздря дрожит…
Проснись, сомнамбула!
Какая судорога исказила
черты сладчайшие?
Яд, падение, пытка, страх?..
Веки лоснятся в центре дико…
Где лавровый венец?
Почему как мантия саван?
Д-а-а!! родная, родная!
Твой сын не отравлен,
не пал, не страшится, —
восторг пророчества дан ему:
неспокойно лицо пророка,
и в слепящей новизне старо.
Пожалуй, за печать порока
ты примешь его тавро.
Мужи — спокойны и смелы —
братства, работа, бой! —
но нужно, чтобы в крепкое тело
пламя вдувал другой.
Дуйте, дуйте, братья!
Ничего, что кривится бровь…
Сквозь дым, огонь и проклятье
ливнем хлынет любовь.
Нерожденный еще, воскресни!
Мы ждем и дождемся его…
Родина, дружба и песни —
выше нет ничего!
Михаил Кузмин. Стихотворения
С предложениями пишите.Контакты.
Поэзия XX века
Русская поэзия
57 Всего посещений