Поэзия. Николай Карамзин

Поэзия. Николай Карамзин
С предложениями пишите.Контакты.

Die Lieder der gottlichen Harfenspieler
schallen mit Macht, wie beseelend.

Klopstok*

* Песни божественных арфистов звучат
как одухотворенные. Клопшток.

Едва был создан мир огромный,
велелепный,
Явился человек, прекраснейшая тварь,
Предмет любви творца, любовию
рожденный;
Явился — весь сей мир приветствует его,
В восторге и любви, единою улыбкой.
Узрев собор красот и чувствуя себя,
Сей гордый мира царь почувствовал и
бога,

Причину бытия — толь живо ощутил
Величие творца, его премудрость,
благость,
Что сердце у него в гимн нежный
излилось,
Стремясь лететь к отцу… Поэзия
святая!
Се ты в устах его, в источнике своем,
В высокой простоте! Поэзия святая!
Благословляю я рождение твое!

Когда ты, человек, в невинности
сердечной,
Как роза цвел в раю, Поэзия тебе
Утехою была. Ты пел свое блаженство,
Ты пел творца его. Сам бог тебе внимал,
Внимал, благословлял твои святые гимны:
Гармония была душою гимнов сих —
И часто ангелы в небесных мелодиях,
На лирах золотых, хвалили песнь твою.

Ты пал, о человек! Поэзия упала;
Но дщерь небес еще сияла лепотой,
Когда несчастный, вдруг раскаяся в
грехе,
Молитвы воспевал — сидя на бережку
Журчащего ручья и слезы проливая,
В унынии, в тоске тебя воспоминал,
Тебя, эдемский сад! Почасту мудрый
старец,
Среди сынов своих, внимающих ему,
Согласно, важно пел таинственные песни
И юных научал преданиям отцов.
Бывало иногда, что ангел ниспускался
На землю, как эфир, и смертных
наставлял
В Поэзии святой, небесною рукою
Настроив лиры им —

Живее чувства выражались,
Звучнее песни раздавались,
Быстрее мчалися к творцу.

Столетия текли и в вечность погружались

Поэзия всегда отрадою была
Невинных, чистых душ. Число их
уменьшалось;
Но гимн царю царей вовек не умолкал —
И в самый страшный день, когда пылало
небо
И бурные моря кипели на земли,
Среди пучин и бездн, с невиннейшим
семейством
(Когда погибло всё) Поэзия спаслась.
Святый язык небес нередко унижался,
И смертные, забыв великого отца,
Хвалили вещество, бездушные планеты!
Но был избранный род, который в чистоте
Поэзию хранил и ею просвещался.
Так славный, мудрый бард, древнейший из
певцов,
Со всею красотой священной сей науки
Воспел, как мир истек из воли божества.
Так оный муж святый, в грядущее
проникший,
Пел миру часть его. Так царственный
поэт,
Родившись пастухом, но в духе
просвещенный,
Играл хвалы творцу и песнию своей
Народы восхищал. Так в храме Соломона
Гремела богу песнь!

Во всех, во всех странах Поэзия святая
Наставницей людей, их счастием была;
Везде она сердца любовью согревала.
Мудрец, Натуру знав, познав ее творца
И слыша глас его и в громах и в
зефирах,
В лесах и на водах, на арфе подражал
Аккордам божества, и глас сего поэта
Всегда был божий глас!

Орфей, фракийский муж, которого вся
древность
Едва не богом чтит, Поэзией смягчил
Сердца лесных людей, воздвигнул богу
храмы
И диких научил всесильному служить.
Он пел им красоту Натуры, мирозданья;
Он пел им тот закон, который в естестве
Разумным оком зрим; он пел им человека,
Достоинство его и важный сан; он пел,

И звери дикие сбегались,
И птицы стаями слетались
Внимать гармонии его;
И реки с шумом устремлялись,
И ветры быстро обращались
Туда, где мчался глас его.

Омир в стихах своих описывал героев —
И пылкий юный грек, вникая в песнь его,
В восторге восклицал: я буду Ахиллесом!
Я кровь свою пролью, за Грецию умру!
Дивиться ли теперь геройству
Александра?
Омира он читал, Омира он любил. —
Софокл и Эврипид учили на театре,
Как душу возвышать и полубогом быть.
Бион и Теокрит и Мосхос воспевали
Приятность сельских сцен, и слушатели
их
Пленялись красотой Природы без
искусства,
Приятностью села. Когда Омир поет,
Всяк воин, всяк герой; внимая Теокриту,
Оружие кладут — герой теперь пастух!
Поэзии сердца, все чувства — всё
подвластно.

Как Сириус блестит светлее прочих
звезд,
Так Августов поэт, так пастырь
Мантуанский
Сиял в тебе, о Рим! среди твоих певцов.
Он пел, и всякий мнил, что слышит глас
Омира;
Он пел, и всякий мнил, что сельский
Теокрит
Еще не умирал или воскрес в сем барде.
Овидий воспевал начало всех вещей,
Златый блаженный век, серебряный и
медный,
Железный, наконец, несчастный, страшный
век,
Когда гиганты, род надменный и
безумный,
Собрав громады гор, хотели вознестись
К престолу божества; но тот, кто громом
правит,
Погреб их в сих горах.*

Британия есть мать поэтов величайших.
Древнейший бард ее, Фингалов мрачный
сын,
Оплакивал друзей, героев, в битве
падших,
И тени их к себе из гроба вызывал.
Как шум морских валов, носяся по
пустыням
Далеко от брегов, уныние в сердцах
Внимающих родит, — так песни Оссиана,
Нежнейшую тоску вливая в томный дух,
Настраивают нас к печальным
представленьям;
Но скорбь сия мила и сладостна душе.
Велик ты, Оссиан, велик, неподражаем!
Шекспир, Натуры друг! Кто лучше твоего
Познал сердца людей? Чья кисть с таким
искусством
Живописала их? Во глубине души
Нашел ты ключ ко всем великим тайнам
рока
И светом своего бессмертного ума,
Как солнцем, озарил пути ночные в
жизни!
«Все башни, коих верх скрывается от
глаз
В тумане облаков; огромные чертоги
И всякий гордый храм исчезнут, как
мечта,-
В течение веков и места их не сыщем», —
Но ты, великий муж, пребудешь
незабвен!**
Мильтон, высокий дух, в гремящих
страшных песнях
Описывает нам бунт, гибель Сатаны;
Он душу веселит, когда поет Адама,
Живущего в раю; но голос ниспустив,
Вдруг слезы из очей ручьями извлекает,
Когда поет его, подпадшего греху.

* Сочинитель говорит только о тех
поэтах, которые наиболее трогали и

занимали его душу в то время, как сия
пиеса была сочиняема.

* * Сам Шекспир сказал:

The cloud cap’d towers, the
gorgeous palaces,
The solemn temples, the great globe
itselfe,
Yea, all which it inherits, shall
dissolve,
And, like the baseless fabric of a
vision,
Leave not a wreck behind.
Какая священная меланхолия вдохнула в
него сии стихи?

О Йонг, несчастных друг, несчастных
утешитель!
Ты бальзам в сердце льешь, сушишь
источник слез,
И, с смертию дружа, дружишь ты нас и с
жизнью!
Природу возлюбив, Природу рассмотрев
И вникнув в круг времен, в тончайшие их
тени,
Нам Томсон возгласил Природы красоту,
Приятности времен. Натуры сын любезный,
О Томсон! ввек тебя я буду прославлять!
Ты выучил меня Природой наслаждаться
И в мрачности лесов хвалить творца ее!
Альпийский Теокрит, сладчайший
песнопевец!
Еще друзья твои в печали слезы льют —
Еще зеленый мох не виден на могиле,
Скрывающей твой прах! В восторге пел ты
нам
Невинность, простоту, пастушеские нравы
И нежные сердца свирелью восхищал.
Сию слезу мою, текущую толь быстро,
Я в жертву приношу тебе, Астреин друг!
Сердечную слезу, и вздох, и песнь
поэта,
Любившего тебя, прими, благослови,
О дух, блаженный дух, здесь в Геснере
блиставший!*

Несяся на крылах превыспренних орлов,
Которые певцов божественныя славы
Мчат в вышние миры, да тему почерпнут
Для гимна своего, певец избранный
Клопшток
Вознесся выше всех, и там, на небесах,
Был тайнам научен, и той великой тайне,
Как бог стал человек. Потом воспел он
нам
Начало и конец Мессииных страданий,

Спасение людей. Он богом вдохновен —
Кто сердцем всем еще привязан к плоти,
к миру,
Того язык немей, и песней толь святых
Не оскверняй хвалой; но вы, святые
мужи,
В которых уже глас земных страстей
умолк,
В которых мрака нет! вы чувствуете цену
Того, что Клопшток пел, и можете одни,
Во глубине сердец, хвалить сего поэта!
Так старец, отходя в блаженнейшую
жизнь,
В восторге произнес: о Клопшток
несравненный!**
Еще великий муж собою красит мир —
Еще великий дух земли сей не оставил.
Но нет! он в небесах уже давно живет —
Здесь тень мы зрим сего священного
поэта.
О россы! век грядет, в который и у вас
Поэзия начнет сиять, как солнце в
полдень.
Исчезла нощи мгла — уже Авроры свет
В **** блестит, и скоро все народы
На север притекут светильник возжигать,
Как в баснях Прометей тек к огненному
Фебу,
Чтоб хладный, темный мир согреть и
осветить.

* Сии стихи прибавлены после.
* * Я читал об этом в одном немецком
журнале.

Доколе мир стоит, доколе человеки
Жить будут на земле, дотоле дщерь
небес,
Поэзия, для душ чистейших благом будет.
Доколе я дышу, дотоле буду петь,
Поэзию хвалить и ею утешаться.
Когда ж умру, засну и снова пробужусь,

Тогда, в восторгах погружаясь,
И вечно, вечно наслаждаясь,
Я буду гимны петь творцу,
Тебе, мой бог, господь всесильный,
Тебе, любви источник дивный,
Узрев там всё лицем к лицу!

1787


Николай Карамзин Стихотворения.
Поэзия. Николай Карамзин



Поэзия. Николай Карамзин
Главная
Поэзия XX века
Русская поэзия
Зарубежная Поэзия и Проза.
Документальные фильмы
Сказки
В мире интересного
Художественные фильмы СССР
Аудикниги

www.reliablecounter.com
Click here



Яндекс.Метрика



Поэзия. Николай Карамзин









Поэзия. Николай Карамзин




Рейтинг@Mail.ru

 108 Всего посещений