Баллада о смертнике. Евгений Евтушенко.читает Павел Беседин

На симпозиуме о романе
он в свои сорок пять — старик.
Он — как вежливое рыданье.
Он — как сдавленный галстуком крик.

И сквозь нас, и куда-то мимо
сквозь шимозы и тень Лазо
желтым отблеском Хиросимы
проплывает, кренясь, лицо.

Ну а в горле его — то ли комья слез,
то ли комья кашля…
Император хотел, чтоб таким он и рос
смирным смертником — камикадзе.

Хорошо по рукам и букетам плыть,
поздравляемым быть перед строем.
Да, красиво народным героем быть,
но во имя чего — героем?

И бежал из героев он с горсткой друзей,
предпочтя свою славу покинуть,
и остался в живых… Это было смелей,
чем во имя неправды погибнуть!

Ну а я — я слыву, что я смелый,
но о жизни и смерти своей
что я думаю, грешный и смертный,
среди грешных и смертных людей?

Все мы смертники. Все — камикадзе.
Ветер смерти свистит в ушах.
Каждый шаг по планете комкастой —
это к смерти невидимой шаг.

Пусть я буду разбитым и смятым,—
не за то, что хотел бы тиран,
рычаги вырывая с мясом,
я пойду на последний таран.

И тогда я хотел бы, потомки,
чтоб сквозь тело истлевшее, сквозь
моего самолета обломки
что-то доброе к вам прорвалось.

Но как страшно — себе показаться
погибающим в небе не зря,
а погибнув уже, оказаться
обманувшимся смертником зла…

.

 101 Всего посещений